Со стороны может показаться, что я неглубокий человек. Но в действительности я самое настоящее дно.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 25 февраля 2010
хрустальный феникс
Знаешь, я ведь, кажется, научилась носить маску, о которой ты так много заботилась в своё время. Только оказалось, что это вовсе не маска. Точнее - только сначала маска. А потом я почувствовала, что за улыбку больше не накажут. Я почувствовала, что какую-то часть за мной признали.
Я сегодня с тобой пообщалась, и мне было до безумия интересно - ты такая, какой я тебя помню? И, самое странное, я не помню тебя. Или просто не верю, что ты не изменилась. Те же смешки, погоня за сценой, только, может, говоришь ещё связней. Мне еще подумалось, как раньше бывало: «Неужели можно говорить так - не запинаясь?» Говорили о хорошем. О путешествиях. У тебя были свои приключения, это хорошо. Но всё-таки мне что-то мешает. Наверно, моя семейная паранойя, но мне показалось странным, что с тобой совсем не было той, к кому ты тогда ушла. Может, поссорились. Бывает ведь. Не все обтекают препятствия.
Я вот, тоже, после того случая, бьюсь головой о стены и надеюсь достучаться до какой-нибудь удачи. А что делаешь ты, мне как-то становится неважно. Время лечит, да?
Удачи тебе. Только - без меня.
и да, я Джей.
Я сегодня с тобой пообщалась, и мне было до безумия интересно - ты такая, какой я тебя помню? И, самое странное, я не помню тебя. Или просто не верю, что ты не изменилась. Те же смешки, погоня за сценой, только, может, говоришь ещё связней. Мне еще подумалось, как раньше бывало: «Неужели можно говорить так - не запинаясь?» Говорили о хорошем. О путешествиях. У тебя были свои приключения, это хорошо. Но всё-таки мне что-то мешает. Наверно, моя семейная паранойя, но мне показалось странным, что с тобой совсем не было той, к кому ты тогда ушла. Может, поссорились. Бывает ведь. Не все обтекают препятствия.
Я вот, тоже, после того случая, бьюсь головой о стены и надеюсь достучаться до какой-нибудь удачи. А что делаешь ты, мне как-то становится неважно. Время лечит, да?
Удачи тебе. Только - без меня.
и да, я Джей.
`til u deny
Пишу тебе из того самого города, тяжелого и душного, не-воз-мож-но-го, поэтому прости мне мою слабость, родная.
Я просто соскучился, я просто схожу с ума, я просто ничтожен, я просто сдался, проиграв тебе все бои. А ты как всегда упряма, тщеславна, со шпагой и на коне, ставишь мир на колени, разрушаешь целые города, сжигаешь мосты за спиной, разбиваешь меня снова и снова. Смеешься громко, оглушительно, забываешь перезвонить, кричишь, бьешь посуду, топаешь ногами. Тебе все прощают, ты - королева, я знаю. Тебе принадлежит все, на что ты посмотришь, и как здорово, что когда-то ты посмотрела на меня.
Это игра, и я все время проигрываю, поддаваясь на твои уловки. Я снова повержен, я жертва твоей экспансии, а ты объявляешь, что проигравшие принадлежат лично тебе.
Да, я твой, я целую твои руки, если захочешь - буду валяться у тебя в ногах. Я полностью твой, до последней мысли, до последнего вздоха, до последнего желания. Я молю Бога, чтобы не кончалась твоя красота, чтобы твой смех продолжал бить децибелами по барабанным перепонкам, чтобы твои глаза не гасли. Но тебе этого мало, тебе нужна война, постоянная, бессмысленная. Ты хочешь вновь и вновь ставить мир на колени, разбивать меня снова и снова.
Кстати, хотел тебе признаться. Я знаю, почему ты так не любишь побеждать, почему ты каждый раз продолжаешь бой, хотя вокруг тебя остались лишь руины. Ты ведь тоже понимаешь, что любовь - самая нечестная игра, победителей нет. Проиграл я - проиграла ты, чертовски мило, дорогая.
Знаешь, я могу даже поклясться, что полюбил тебя не за твой вздорный характер, но, черт возьми, это будет неправдой. Я люблю именно войну в тебе, я люблю разрушенные города, душные, невозможные, мне нужны ядерные взрывы. И ты с удовольствием превращаешь в пепел все вокруг, устраиваешь массовые расстрелы, оправдывая свое имя - Апокалипсис.
Целишься всегда только в сердце, голова - не твоя сфера влияния, человек в здравом уме никогда не поймет прелести быть с тобой, для него ты никогда не будешь желанна. Ведь ты чума, ты жуткая эпидемия.
Да ты просто ужасна, родная, до боли где-то слева ужасна.
Я просто соскучился, я просто схожу с ума, я просто ничтожен, я просто сдался, проиграв тебе все бои. А ты как всегда упряма, тщеславна, со шпагой и на коне, ставишь мир на колени, разрушаешь целые города, сжигаешь мосты за спиной, разбиваешь меня снова и снова. Смеешься громко, оглушительно, забываешь перезвонить, кричишь, бьешь посуду, топаешь ногами. Тебе все прощают, ты - королева, я знаю. Тебе принадлежит все, на что ты посмотришь, и как здорово, что когда-то ты посмотрела на меня.
Это игра, и я все время проигрываю, поддаваясь на твои уловки. Я снова повержен, я жертва твоей экспансии, а ты объявляешь, что проигравшие принадлежат лично тебе.
Да, я твой, я целую твои руки, если захочешь - буду валяться у тебя в ногах. Я полностью твой, до последней мысли, до последнего вздоха, до последнего желания. Я молю Бога, чтобы не кончалась твоя красота, чтобы твой смех продолжал бить децибелами по барабанным перепонкам, чтобы твои глаза не гасли. Но тебе этого мало, тебе нужна война, постоянная, бессмысленная. Ты хочешь вновь и вновь ставить мир на колени, разбивать меня снова и снова.
Кстати, хотел тебе признаться. Я знаю, почему ты так не любишь побеждать, почему ты каждый раз продолжаешь бой, хотя вокруг тебя остались лишь руины. Ты ведь тоже понимаешь, что любовь - самая нечестная игра, победителей нет. Проиграл я - проиграла ты, чертовски мило, дорогая.
Знаешь, я могу даже поклясться, что полюбил тебя не за твой вздорный характер, но, черт возьми, это будет неправдой. Я люблю именно войну в тебе, я люблю разрушенные города, душные, невозможные, мне нужны ядерные взрывы. И ты с удовольствием превращаешь в пепел все вокруг, устраиваешь массовые расстрелы, оправдывая свое имя - Апокалипсис.
Целишься всегда только в сердце, голова - не твоя сфера влияния, человек в здравом уме никогда не поймет прелести быть с тобой, для него ты никогда не будешь желанна. Ведь ты чума, ты жуткая эпидемия.
Да ты просто ужасна, родная, до боли где-то слева ужасна.
wild hedge rose
Ты еще не знаешь, что утром 24 апреля получишь мое послание. Поэтому не торопишься выйти из дома, чтобы проверить почту. По правде сказать, ты бы ее не проверила, не будь то воля случая.
Вот ты открываешь почтовый ящик и наверняка удивляешься. Тебе ведь не пишут писем. Сначала ты решишь, что это, должно быть, какая-то ошибка и пожелтевший конверт (письмо шло несколько месяцев, терялось, находилось, и снова терялось) принадлежит вовсе не тебе. И ты бы непременно вернула письмо законному хозяину, вот только хозяин - г-жа *** Э.Р.
На всякий случай ты прячешь письмо под куртку. В левый потайной карман. И тогда ты почти бегом поднимаешься по лестнице. Большим длинным ключем отмыкаешь дверь квартиры номер 54. Ты, конечно, сразу же направляешься в свою комнату, забираешься с ногами на подоконник.
Затем несколько секунд теребишь в руках замасленный конверт с слегка загнутыми краями, разглядывая причудливую марку. Обычно на них изображен какой-нибудь важный человек или абстрактный пейзаж, а на этой ничего подобного – просто балерина. Она стоит на самом кончике носка, как и положено настоящей балерине, и смотрит куда-то в сторону.
Одним нетерпеливым движением ты разрываешь старую бумагу и вынимаешь согнутый в четыре раза лист. Он исписан мелким неровным почерком, или детским, или же почерком художника, человека, который ищет и все никак не может найти.
Ты быстро скользишь глазами по строчкам, едва шевеля губами. Детская привычка.
Сейчас, спустя несколько лет, ты едва ли вспомнишь об этой глупой записке. А я могу прочесть ее наизусть:
«Здравствуй Дорогая Э.! Э – не самая благозвучная буква алфавита, однако такое имя дали тебе родители и с этим ничего не поделать. Как зовут меня – не важно. Не важно, потому что, во-первых, это не имеет ровным счетом никакого значения, а во-вторых, мы никогда не были знакомы. Мне не известен твой адрес, однако, я полагаюсь на усердие почтовых служащих. Но, по правде сказать, опуская письмо в ящик, не надеюсь, что оно когда-либо попадет к тебе в руки.
Я хочу рассказать о том, как в первый и последний раз видел тебя. Это был самый конец осени. Дождь лил несколько дней, и мокрые ягоды рябины грустно кивали ему в такт. Ветер налетал порывами, чертя пылью круги. Ты шла в легком пальто, кутая тонкие пальцы в длинные рукава. Твои русые волосы плясали от ветра, но тебе, кажется, было все равно. Ты шла, изредка поднимая огромные зеленые глаза на прохожих. А они так же не замечали тебя, как и тысячу других. Может потому что ты не хотела быть замеченной? Не знаю. Знаю одно, я увидел тебя сразу. И с тех пор не вижу никого кроме.
Но пишу я вовсе не за этим. Не знаю, вспомнишь ли ты теперь, но в тот день ты держала в руках стопку альбомных листов, скрепленных между собой. Ты прижимала их к груди и немного сердилась на злополучный ветер. Все же один из листов вырвался из твоих объятий и опустился прямо к моим ногам. Веришь ли ты в судьбу? Впрочем, ответа я не узнаю. Это был рисунок. Я откажусь от его описания. Скажу только, что он был прелестен. Как бы мне ни хотелось сохранить его у себя, я считаю своим обязательством вернуть его в руки законной хозяйки.
Поэтому я прошу о встрече. Приходи к последней лавочке в нашем парке. Я знаю, ты любишь бывать там. Особенно ранней осенью, когда пожелтевшие листья рассказывают свои сказки. Но ты не можешь разобрать ни слова, потому что уже выросла и разучилась воображать. А еще разучилась верить, верить в волшебство.
Но, если ты держишь это письмо в руках, то не остается ничего, кроме как поверить в чудо.»
Вот ты открываешь почтовый ящик и наверняка удивляешься. Тебе ведь не пишут писем. Сначала ты решишь, что это, должно быть, какая-то ошибка и пожелтевший конверт (письмо шло несколько месяцев, терялось, находилось, и снова терялось) принадлежит вовсе не тебе. И ты бы непременно вернула письмо законному хозяину, вот только хозяин - г-жа *** Э.Р.
На всякий случай ты прячешь письмо под куртку. В левый потайной карман. И тогда ты почти бегом поднимаешься по лестнице. Большим длинным ключем отмыкаешь дверь квартиры номер 54. Ты, конечно, сразу же направляешься в свою комнату, забираешься с ногами на подоконник.
Затем несколько секунд теребишь в руках замасленный конверт с слегка загнутыми краями, разглядывая причудливую марку. Обычно на них изображен какой-нибудь важный человек или абстрактный пейзаж, а на этой ничего подобного – просто балерина. Она стоит на самом кончике носка, как и положено настоящей балерине, и смотрит куда-то в сторону.
Одним нетерпеливым движением ты разрываешь старую бумагу и вынимаешь согнутый в четыре раза лист. Он исписан мелким неровным почерком, или детским, или же почерком художника, человека, который ищет и все никак не может найти.
Ты быстро скользишь глазами по строчкам, едва шевеля губами. Детская привычка.
Сейчас, спустя несколько лет, ты едва ли вспомнишь об этой глупой записке. А я могу прочесть ее наизусть:
«Здравствуй Дорогая Э.! Э – не самая благозвучная буква алфавита, однако такое имя дали тебе родители и с этим ничего не поделать. Как зовут меня – не важно. Не важно, потому что, во-первых, это не имеет ровным счетом никакого значения, а во-вторых, мы никогда не были знакомы. Мне не известен твой адрес, однако, я полагаюсь на усердие почтовых служащих. Но, по правде сказать, опуская письмо в ящик, не надеюсь, что оно когда-либо попадет к тебе в руки.
Я хочу рассказать о том, как в первый и последний раз видел тебя. Это был самый конец осени. Дождь лил несколько дней, и мокрые ягоды рябины грустно кивали ему в такт. Ветер налетал порывами, чертя пылью круги. Ты шла в легком пальто, кутая тонкие пальцы в длинные рукава. Твои русые волосы плясали от ветра, но тебе, кажется, было все равно. Ты шла, изредка поднимая огромные зеленые глаза на прохожих. А они так же не замечали тебя, как и тысячу других. Может потому что ты не хотела быть замеченной? Не знаю. Знаю одно, я увидел тебя сразу. И с тех пор не вижу никого кроме.
Но пишу я вовсе не за этим. Не знаю, вспомнишь ли ты теперь, но в тот день ты держала в руках стопку альбомных листов, скрепленных между собой. Ты прижимала их к груди и немного сердилась на злополучный ветер. Все же один из листов вырвался из твоих объятий и опустился прямо к моим ногам. Веришь ли ты в судьбу? Впрочем, ответа я не узнаю. Это был рисунок. Я откажусь от его описания. Скажу только, что он был прелестен. Как бы мне ни хотелось сохранить его у себя, я считаю своим обязательством вернуть его в руки законной хозяйки.
Поэтому я прошу о встрече. Приходи к последней лавочке в нашем парке. Я знаю, ты любишь бывать там. Особенно ранней осенью, когда пожелтевшие листья рассказывают свои сказки. Но ты не можешь разобрать ни слова, потому что уже выросла и разучилась воображать. А еще разучилась верить, верить в волшебство.
Но, если ты держишь это письмо в руках, то не остается ничего, кроме как поверить в чудо.»
среда, 24 февраля 2010
глаза честные - души блядские
Привет, дорогой моя друг.
Это даже не письмо. Так, записка.
Мы же помирились, ну же. Будь человечным, пожалуйста. Вспомни всё то хорошее, что было. Одумайся, умоляю. Не делай так, чтобы я думала, что потеряла тебя навсегда - мне же неудобно в школу с опухшими глазами приходить, лицо приходится прятать, все спрашивают, что случилось. Я волком вчера выла после нашей переписки. Не становись таким далёким, таким чужим, особенно теперь, когда у меня появилась надежда на возобновление прежней дружбы на-все-гда. Я задыхаюсь, когда представляю себе это "навсегда" без тебя - это же дольше, чем смерть.
Умоляю, прошу, не оставляй меня особенно сейчас, когда ты так нужен. Пиши мне почаще, пожалуйста. Дай мне почувствовать, что я тебе снова и также нужна, навсегда любимый братишка. Не забывай вовремя ложится и не расстраивай родителей.
Это даже не письмо. Так, записка.
Мы же помирились, ну же. Будь человечным, пожалуйста. Вспомни всё то хорошее, что было. Одумайся, умоляю. Не делай так, чтобы я думала, что потеряла тебя навсегда - мне же неудобно в школу с опухшими глазами приходить, лицо приходится прятать, все спрашивают, что случилось. Я волком вчера выла после нашей переписки. Не становись таким далёким, таким чужим, особенно теперь, когда у меня появилась надежда на возобновление прежней дружбы на-все-гда. Я задыхаюсь, когда представляю себе это "навсегда" без тебя - это же дольше, чем смерть.
Умоляю, прошу, не оставляй меня особенно сейчас, когда ты так нужен. Пиши мне почаще, пожалуйста. Дай мне почувствовать, что я тебе снова и также нужна, навсегда любимый братишка. Не забывай вовремя ложится и не расстраивай родителей.
Сестрёнка.
вторник, 23 февраля 2010
преданость/часть моей души
получив будущее я забыл о прошлом. и теперь больно...теперь страшно...слёзы в глазах застыли и боль словно нож в спину воткнули...
и поворачивая назад... всё там же остаётся, ничего не изменить. наша любовь словно призрачная тень останется в полузабытом сне моего прошлого предшествования. я любил, я хотел лишь тебя. хотел мира, и этого мира для тебя, родная. и знаеш открывая и закрывая глаза я навеки.,навеки там. прошу, просто знай что, нет такого места на земле где бы я смог забыть о тебе. не думать, не дышать моими мичтами о тебе. ты всё. всё что есть в этом мире,такого прекрасного и настолько же разрушающего мою душу и сердце на осколки . попроси и я останусь солдатом. попроси и я буду тенью... ты только попроси меня, родная.
сейчас лягу, и прости, помечтаю о тебе. возьму твою прекрасную руку, и твоими нежными ладонями укрою своё лицо... буду дышать пульсами, веяниями весеннего прошлого, когда нам можно было хотя бы быть знакомыми... я полежу так недолго. не волнуйся, я скрою от всех мои тихие и горькие слёзы... нет нет, ты не узнаешь о них. я обещаю. ведь я страж своих о тебе воспоминаний, и должен быть не сражаем эмоциями. я просто полежу так не долго, ты просто руку не убирай. дай насладиться прикосновением... может получиться оставить в памяти на века, то что так тяжело забыть...
и вот сново меня метелью заносит во мрак... туда я тебя не впущю,родная, там я один побуду... посижу там тихонько, в одиночестве, без наиграной улыбки, выпущу боль на ружу, не стану держать её... позволю слезам и силе одолеть меня. я не долго так побуду... не долго пока воздуха хватит....пока любви моей хватит... пока жизни моей хватит...
и поворачивая назад... всё там же остаётся, ничего не изменить. наша любовь словно призрачная тень останется в полузабытом сне моего прошлого предшествования. я любил, я хотел лишь тебя. хотел мира, и этого мира для тебя, родная. и знаеш открывая и закрывая глаза я навеки.,навеки там. прошу, просто знай что, нет такого места на земле где бы я смог забыть о тебе. не думать, не дышать моими мичтами о тебе. ты всё. всё что есть в этом мире,такого прекрасного и настолько же разрушающего мою душу и сердце на осколки . попроси и я останусь солдатом. попроси и я буду тенью... ты только попроси меня, родная.
сейчас лягу, и прости, помечтаю о тебе. возьму твою прекрасную руку, и твоими нежными ладонями укрою своё лицо... буду дышать пульсами, веяниями весеннего прошлого, когда нам можно было хотя бы быть знакомыми... я полежу так недолго. не волнуйся, я скрою от всех мои тихие и горькие слёзы... нет нет, ты не узнаешь о них. я обещаю. ведь я страж своих о тебе воспоминаний, и должен быть не сражаем эмоциями. я просто полежу так не долго, ты просто руку не убирай. дай насладиться прикосновением... может получиться оставить в памяти на века, то что так тяжело забыть...
и вот сново меня метелью заносит во мрак... туда я тебя не впущю,родная, там я один побуду... посижу там тихонько, в одиночестве, без наиграной улыбки, выпущу боль на ружу, не стану держать её... позволю слезам и силе одолеть меня. я не долго так побуду... не долго пока воздуха хватит....пока любви моей хватит... пока жизни моей хватит...
воскресенье, 21 февраля 2010
Чему вовсе не быть, Так того не сгубить. А чего не сгубить, Тому нету конца на Земле.
Здравствуй, дорогая, милая Марта.
Как вы там? Я, конечно, очень стараюсь отсюда вас как-то поддержать, но.. Но не знаю, получается ли. Особенно неприятны ощущения, когда идешь домой и кажется, что вы меня там ждете. Но вас там, конечно, нет. Кажется, что мне скоро уже выезжать к вам, но даже билетов, конечно, никаких нет. Не выезжать и даже не собирать сумку. Еще так долго..
Ну да главное - берегите себя. А я буду вам помогать это делать. Вместе-то мы уж конечно справимся.) И посмотрим ваш сон до конца. В Севастополе ли, в Саках ли.. Посмотрим. И продолжим.
Обязательно. Вот увидите, время пролетит быстро...
Как вы там? Я, конечно, очень стараюсь отсюда вас как-то поддержать, но.. Но не знаю, получается ли. Особенно неприятны ощущения, когда идешь домой и кажется, что вы меня там ждете. Но вас там, конечно, нет. Кажется, что мне скоро уже выезжать к вам, но даже билетов, конечно, никаких нет. Не выезжать и даже не собирать сумку. Еще так долго..
Ну да главное - берегите себя. А я буду вам помогать это делать. Вместе-то мы уж конечно справимся.) И посмотрим ваш сон до конца. В Севастополе ли, в Саках ли.. Посмотрим. И продолжим.
Обязательно. Вот увидите, время пролетит быстро...
У каждого человека свои здезды.
Привет, маленькая моя.
я даже не знаю, что писать...просто напрямую я тебе это сказать не смогу. да, просто духу не хватит. да и не поймешь ты ведь.... ты понять не желаешь. ну что тут сделаешь? хоть я по-глупом втайне и надеюсь, что ты прочтешь, что ты поймешь...что что-то поменяется.но ведь это лишь в сказках,да?
я так стараюсь, изо всех сил пытаюсь изобразить,что мне ты не важна, что мы далеки, что мы - просто так. пытаюсь сделать вид, что меня не трогает то,что мы не общаемся, что не задевает то, что мне ты ничего-ничего не доверяешь из того, что доверяешь им двоим. пытаюсь высмеивать твои "люблю" и поражаться глупым фантазиям. а на самом деле я так скучаю... так люблю тебя,глупенькая. и так горько,что не могу поверить в твое "люблю". оно ведь ненастоящее какое-то,холодное.ах, если б ты хоть один раз смогла сделать что-то, чтобы доказать что я нужна,важна больше всех-всех. ведь каждая из них именно так и думает,точно-точно,хотя бы подсознательно. так хочу быть тебе правда нужной, чтобы ты без меня не могла.а ты можешь...ты можешь и отлично можешь..наеврное мне не суждено стать тебе по-настоящему очень-очень важной.и так всегда и буду в роли временной замены кого-то. а еще я так и не простила тебе 26ое. и простить до конца наеврное не смогу. я ведь тогда все правильно поняла. и это была та самая "точка невозврата". что будет дальше? у нас есть будущее? наверное, я уже тебя потеряла...я не знаю...и думать не хочу, чтобы больно не было. ведь боли я очень-очень боюсь.
я даже не знаю, что писать...просто напрямую я тебе это сказать не смогу. да, просто духу не хватит. да и не поймешь ты ведь.... ты понять не желаешь. ну что тут сделаешь? хоть я по-глупом втайне и надеюсь, что ты прочтешь, что ты поймешь...что что-то поменяется.но ведь это лишь в сказках,да?
я так стараюсь, изо всех сил пытаюсь изобразить,что мне ты не важна, что мы далеки, что мы - просто так. пытаюсь сделать вид, что меня не трогает то,что мы не общаемся, что не задевает то, что мне ты ничего-ничего не доверяешь из того, что доверяешь им двоим. пытаюсь высмеивать твои "люблю" и поражаться глупым фантазиям. а на самом деле я так скучаю... так люблю тебя,глупенькая. и так горько,что не могу поверить в твое "люблю". оно ведь ненастоящее какое-то,холодное.ах, если б ты хоть один раз смогла сделать что-то, чтобы доказать что я нужна,важна больше всех-всех. ведь каждая из них именно так и думает,точно-точно,хотя бы подсознательно. так хочу быть тебе правда нужной, чтобы ты без меня не могла.а ты можешь...ты можешь и отлично можешь..наеврное мне не суждено стать тебе по-настоящему очень-очень важной.и так всегда и буду в роли временной замены кого-то. а еще я так и не простила тебе 26ое. и простить до конца наеврное не смогу. я ведь тогда все правильно поняла. и это была та самая "точка невозврата". что будет дальше? у нас есть будущее? наверное, я уже тебя потеряла...я не знаю...и думать не хочу, чтобы больно не было. ведь боли я очень-очень боюсь.
все ранво же твоя,
лебедева.
лебедева.
суббота, 20 февраля 2010
глаза честные - души блядские
Привет, родимый.
Пишу тебе этим московским холодным серым утром, чтобы сказать, что я нашла в себе силы бороться. Пока есть любимая музыка в плеере, книги, которые еще не прочитаны, слова, которые еще не сказаны, чистые листы, не исписанные моими каракулями, и люди, которых обделила вниманием и которым недодала любви, я буду бороться. С моими чувствами к тебе, с тобой во мне. Я поднимусь, вот клянусь тебе.
Но мне до сих пор непривычно наш не_общение, но ничего, пройдет. Пришли мне новостей о себе хоть каких-нибудь, и я вовсе успокоюсь. Скучаю по тебе каждый день.
Пишу тебе этим московским холодным серым утром, чтобы сказать, что я нашла в себе силы бороться. Пока есть любимая музыка в плеере, книги, которые еще не прочитаны, слова, которые еще не сказаны, чистые листы, не исписанные моими каракулями, и люди, которых обделила вниманием и которым недодала любви, я буду бороться. С моими чувствами к тебе, с тобой во мне. Я поднимусь, вот клянусь тебе.
Но мне до сих пор непривычно наш не_общение, но ничего, пройдет. Пришли мне новостей о себе хоть каких-нибудь, и я вовсе успокоюсь. Скучаю по тебе каждый день.
Настюша.
пятница, 19 февраля 2010
Только не суди никого, не лги и всегда отдавай долги. (с)
Привет, мой мальчик. Я догадываюсь, что ты меня совсем не любишь и возможно даже совсем не вспоминаешь... И два года отношений совсем-совсем для тебя ничего не значили... Ты ведь сейчас уже теперь чуточку больше, чем ровно год по уши влюблен. А знаешь, как я любила?
Я вижу каждый день эти чертовы фотоснимки, где ты обнимаешь ее... и сердце начинает реветь от ужаса... Я до сих пор не понимаю как ты мог предать любовь... Да и вообще... Как это так? Поменять любовь на любовь. Это же самая большая подлость.
А ты знаешь, сейчас у меня есть человек, с которым также хорошо засыпать и просыпаться, но это все равно уже совсем не то. И ничего у нас с ним поэтому и не получается. Потому что в реальности я стремлюсь быть с ним, а в сердце с тобой. И прекрасно знаю я, что все у меня будет хорошо, только тогда, когда полностью избавлюсь от мыслей о тебе... А это совсем не скоро... А иногда мне кажется, что это насовсем.
Мой мальчик, береги нашу постель, на которой ты теперь спишь с ней, но все же она наша и ничья больше. И себя береги. И пожалуйста, перестань мне сниться. Люблю.
четверг, 18 февраля 2010
ВСЕ БОЛЕЗНИ НИПОЧЁМ, ЕСЛИ НОЧЬЮ СПИШЬ С ВРАЧЁМ
Ушедшее Время, я обращаюсь к тебе, потому что с этим разговором не к кому больше обратиться. никто не поймёт. потому что только ты было со мной всю мою жизнь. только ты.
ни одно явление не преследовало меня всю жизнь, как это делало ТЫ. никто и ничто не вызывает столько боли и страдания от осознания что сейчас превращается в прошлое. и что это сейчас порой так бестолково прожито.
но нет, Ушедшее Время. Сейчас я проживаю не зря. мне надо было сказать тебе спасибо. спасибо за все твои труды. за то, что ты даёшь мне возможность оценить Настоящее и Прошлое.
ведь именно благодаря тебе я что-то знаю, умею и понимаю. благодаря тебе у меня есть что вспомнить, есть надежда на изменение к лучшему.
прости меня за то, что это обращение появилось только сегодня. ведь я должна была каждый день благодарить судьбу за Тебя.
ни одно явление не преследовало меня всю жизнь, как это делало ТЫ. никто и ничто не вызывает столько боли и страдания от осознания что сейчас превращается в прошлое. и что это сейчас порой так бестолково прожито.
но нет, Ушедшее Время. Сейчас я проживаю не зря. мне надо было сказать тебе спасибо. спасибо за все твои труды. за то, что ты даёшь мне возможность оценить Настоящее и Прошлое.
ведь именно благодаря тебе я что-то знаю, умею и понимаю. благодаря тебе у меня есть что вспомнить, есть надежда на изменение к лучшему.
прости меня за то, что это обращение появилось только сегодня. ведь я должна была каждый день благодарить судьбу за Тебя.
среда, 17 февраля 2010
предчувствия и сны
[She Wolf] Досуг мне разбирать вины твои, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать.(с)
Забвение блаженство, но счастье это-память. Какой-то несчастный человек сказал, что после любви становишься грустным. Фраза прошла сквозь столетия, и немного жаль, что прошла: подумать только, как много пар ощутили истинность этих слов, оказались врозь после любви или почувствовали себя пристыженными, униженными, одинокими, в глубине души уставшими, разочарованными тем, что время течёт, после того как время остановилось. И правда, после любви становится грустно, когда люди не любят друг друга по-настоящему, но я-то тебя люблю и после любви всё чудесно.
Куда бы мы ни попали, что бы ни случилось, — когда я буду глядеть на звезды, я буду знать, что ты смотришь на те же звезды.
вторник, 16 февраля 2010
предчувствия и сны
понедельник, 15 февраля 2010
they say all changes when the sun goes down
а я ведь до мельчайших подробностей знаю, что ты сейчас сделаешь: не отрывая взгляд от монитора нашаришь левой рукой пачку Virginia Slims, ртом откроешь пачку и губами вытащишь из нее очередную сигарету. попытаешься не глядя нашарить зажигалку и вслепую прикурить. и у тебя получится. не выпуская сигарету изо рта и периодически смешно отфыркиваясь от лезущего в глаза и нос едкого дыма ты будешь все так же сосредоточенно смотреть в свой старый ноутбук. нервно откинешь назад мешающие волосы, чертыхнешься, когда неровный столбик серого пепла упадет тебе на колени, попытаешься потушить бычок в пепельнице, но с раздражением поймешь, что она полная до краев. ты встанешь, выкинешь содержимое пепельницы в урну, небрежно завяжешь свои длинные темно-каштановые волосы в хвост, отряхнешь от пепла старые домашние джинсы и оправишь вылинявшую коричневую футболку, некогда бывшую черной. и тут ты заметишь белый конверт на столе возле ноутбука. ты сядешь обратно на неудобный табурет, поджав под себя левую ногу и вскользь пробежишь глазами по имени и адресу отправителя. а потом, когда ты поймешь, что это письмо от меня, ты нетерпеливыми но аккуратными движениями вскроешь конверт и, совершенно забыв о ноутбуке, начнешь жадно читать.
"Привет, солнце ушастое..."
"Привет, солнце ушастое..."
воскресенье, 14 февраля 2010
Не бойся своих желаний, бойся моих…
здравствуй, моя милая. моя бывшая/настоящая/будущая? а вообще, моя ли ты, если задуматься? не слишком ли это собственнически с моей стороны присваивать тебя себе? наверное, ты все же перестала быть моей. или никогда ей и не была. теперь трудно судить.
мысли путаются в голове и мне трудно выудить из них хотя бы одну более-менее разумную, чтобы выразить ее словами.
дело не в тебе. нет, скорее во мне. или даже вернее в нас. само понятие "мы" к сожалению исчезло из нашего обихода. потому что я виноват. можешь меня не винить вслух, не топать ногами и не кричать, потому что ты никогда так не делаешь, но я все равно чувствую свою вину.
и даже сегодня, когда я снова обнимал тебя. да, когда я позволил своим рукам обнимать тебя. когда я целовал тебя в губы и убирал лишние пряди волос с твоего лица... когда я касался тебя, словно фарфоровой куклы, боясь сломать, словно в первый раз, словно ты сейчас растворишься в воздухе или утечешь, как вода... когда я касался тебя сегодня, я испытывал трепет, потому что знал, что не достоин этого шанса, не достоин прощения, потому что знал, что ты слишком милосердна, слишком терпелива. потому что знал, что ты слишком сильно меня любила.
и слишком сильно меня любишь.
я не люблю давать обещания. но я постараюсь, чтобы в этот раз все было иначе. все было лучше, чище, светлее... просто потому что я понял, как ты дорога мне. потому что я уже однажды потерял тебя и боюсь сделать это снова.
спасибо за доверие, которое я раньше не оправдывал.
спасибо за шанс, которого я не заслужил, но ты мне его дала.
навеки твой Андрей.
мысли путаются в голове и мне трудно выудить из них хотя бы одну более-менее разумную, чтобы выразить ее словами.
дело не в тебе. нет, скорее во мне. или даже вернее в нас. само понятие "мы" к сожалению исчезло из нашего обихода. потому что я виноват. можешь меня не винить вслух, не топать ногами и не кричать, потому что ты никогда так не делаешь, но я все равно чувствую свою вину.
и даже сегодня, когда я снова обнимал тебя. да, когда я позволил своим рукам обнимать тебя. когда я целовал тебя в губы и убирал лишние пряди волос с твоего лица... когда я касался тебя, словно фарфоровой куклы, боясь сломать, словно в первый раз, словно ты сейчас растворишься в воздухе или утечешь, как вода... когда я касался тебя сегодня, я испытывал трепет, потому что знал, что не достоин этого шанса, не достоин прощения, потому что знал, что ты слишком милосердна, слишком терпелива. потому что знал, что ты слишком сильно меня любила.
и слишком сильно меня любишь.
я не люблю давать обещания. но я постараюсь, чтобы в этот раз все было иначе. все было лучше, чище, светлее... просто потому что я понял, как ты дорога мне. потому что я уже однажды потерял тебя и боюсь сделать это снова.
спасибо за доверие, которое я раньше не оправдывал.
спасибо за шанс, которого я не заслужил, но ты мне его дала.
навеки твой Андрей.
Жить так, как вы хотите — это не эгоизм. Эгоизм - это когда другие должны думать и жить так, как вы хотите. (С) О. Уайльд
Здравствуй, друг... Здравствуй, Саша...
Ты знаешь, я написала тебе, что люблю тебя. Я молодец? Нет. Я написала это анонимно. Так делала я классе в третьем. Тогда все так делали. А я не изменилась с тех пор, видимо. Но я написала, и камень с души.
Неужели...неужели я тебя на самом деле...?
Ты знаешь, я написала тебе, что люблю тебя. Я молодец? Нет. Я написала это анонимно. Так делала я классе в третьем. Тогда все так делали. А я не изменилась с тех пор, видимо. Но я написала, и камень с души.
Неужели...неужели я тебя на самом деле...?
суббота, 13 февраля 2010
глаза честные - души блядские
Привет, Лёш.
Я уже так окрепла, что могу тебя даже по имени называть. Я удивляюсь сама себе, когда пишу этим письма вникуда. Да отправь я их, ты бы удивился даже, с какой любовью и искренностью они написаны. Я снова стала мечтать. Только о тебе, вот досада. Ты в мыслях, песнях (которые, кстати, давно удалить пора, да рука не поднимается) и людях вокруг. Фразами, улыбками, словечками. И в такие моменты я тебя ненавижу. Я хочу постоянно тебя ненавидеть, чтобы не любить. Я всем сейчас всё время говорю, что любви не существует, что это выдумка и вранье. Но себе я отдаю я с полной ясностью отчёт, что тебя я люблю. Всем сердцем и душой, как умею, как могу. Хотя я стараюсь изо всех сил не любить, и всё чаще и чаще это получается. Единственная мысль, которая не перестаёт меня мучать: ты вообще вспоминаешь обо мне? И прочитал ли ты ту книгу? Хорошо или плохо обо мне думаешь? Жалеешь ли? Вопрос не один, но думаю я о них постоянно. И слушаю Крэка, да. И по тебе скучаю очень-очень, да. И на Арбат теперь вовсе не хожу, ага. Я надеюсь, ты счастлив, иначе всё это ничего не стоило.
Всё-всё, закругляюсь. Знаю, утомила. Не проспи завтра смотри, а то она ругаться будет, если опоздаешь.
Я уже так окрепла, что могу тебя даже по имени называть. Я удивляюсь сама себе, когда пишу этим письма вникуда. Да отправь я их, ты бы удивился даже, с какой любовью и искренностью они написаны. Я снова стала мечтать. Только о тебе, вот досада. Ты в мыслях, песнях (которые, кстати, давно удалить пора, да рука не поднимается) и людях вокруг. Фразами, улыбками, словечками. И в такие моменты я тебя ненавижу. Я хочу постоянно тебя ненавидеть, чтобы не любить. Я всем сейчас всё время говорю, что любви не существует, что это выдумка и вранье. Но себе я отдаю я с полной ясностью отчёт, что тебя я люблю. Всем сердцем и душой, как умею, как могу. Хотя я стараюсь изо всех сил не любить, и всё чаще и чаще это получается. Единственная мысль, которая не перестаёт меня мучать: ты вообще вспоминаешь обо мне? И прочитал ли ты ту книгу? Хорошо или плохо обо мне думаешь? Жалеешь ли? Вопрос не один, но думаю я о них постоянно. И слушаю Крэка, да. И по тебе скучаю очень-очень, да. И на Арбат теперь вовсе не хожу, ага. Я надеюсь, ты счастлив, иначе всё это ничего не стоило.
Всё-всё, закругляюсь. Знаю, утомила. Не проспи завтра смотри, а то она ругаться будет, если опоздаешь.
Настя.
Не хочу быть частью мира
Привет мой милый родной человечек.
Ну как ты там в этом беспощадном холодном городе?
ты читаешь мои мысли, а мои стихи, которые я посвящала тебе?
ты приходишь ко мне во сне, странно я не помню их.
Но я знаю ты всегда присутствуешь. Потому что это мне
необходимо. Ты даже не догадываешься что со мной.
Какие у меня истерики и трагедии. Как боль втиснута между ребер.
Нет это не сложно жить с ней. Я могу. Ты ведь знаешь, я всегда
была сильной, я буду плакать, кидать книги и чашки, но
останусь сильной. Я помню твои зеленые глаза.
Губы, я не давала тебе прикоснуться ко мне, но ты знал
что я твоя. Знаешь, у меня совсем не осталось фотографий.
И ты не писал мне писем. Только один звонок, и через вечность
одно сообщение. Нет я удалила тебя из своей жизни.
Ты не существуешь больше. Так легче. Пусть это будет иллюзией.
Я и так совсем не живу. От зимы до зимы у меня депрессия.
Моя по тебе. Да у меня другой. Он уже давно со мной, и даже мне кажется,
а может так и есть, я люблю его. Я незнаю кто у тебя, я просто боюсь
разрыва сердца,нет не смерти, я боюсь перестать чувствовать.
Я боюсь пустоты. Знаешь, если бы я столкнулась с тобой где-то, я
бы упала в обморок. Да, глупо, но это как прозреть слепому.
Это радостно, но очень страшно. Я бы не смогла и слова вымолвить.
я всегда боялась с тобой говорить, ты мне казался таким нереальным и призрачным.
Я могла говорить с тобой, только когда я была пьяна. я могла делать неприличные
вещи, но никогда не целовала, ты так легко держал меня в своих объятиях,
что дышать было трудно, но это было так сладостно ощущать твои губы
и боятся к ним прикоснуться, я никогда не говорила как я тебя люблю.
Я не могла все разрушить, ты бы не смог быть со мной. Я была так невинна.
Однажды я исчезла из твоей жизни, скажи ты скучал? Я знаю у тебя было много их.
Или всего одна? Нет ты был красив, они все любили тебя, как я.
Но у них не было того, что было у нас. А потом через время, ты увидел меня.
Я приехала, к тебе. Ты их бросил, О Господи я ликовала. Я была счастлива.
Больше меня нет. Наши дороги больше не пересекутся, хотя гадалка нагадала.
P.S. Прости за любовь.
Ну как ты там в этом беспощадном холодном городе?
ты читаешь мои мысли, а мои стихи, которые я посвящала тебе?
ты приходишь ко мне во сне, странно я не помню их.
Но я знаю ты всегда присутствуешь. Потому что это мне
необходимо. Ты даже не догадываешься что со мной.
Какие у меня истерики и трагедии. Как боль втиснута между ребер.
Нет это не сложно жить с ней. Я могу. Ты ведь знаешь, я всегда
была сильной, я буду плакать, кидать книги и чашки, но
останусь сильной. Я помню твои зеленые глаза.
Губы, я не давала тебе прикоснуться ко мне, но ты знал
что я твоя. Знаешь, у меня совсем не осталось фотографий.
И ты не писал мне писем. Только один звонок, и через вечность
одно сообщение. Нет я удалила тебя из своей жизни.
Ты не существуешь больше. Так легче. Пусть это будет иллюзией.
Я и так совсем не живу. От зимы до зимы у меня депрессия.
Моя по тебе. Да у меня другой. Он уже давно со мной, и даже мне кажется,
а может так и есть, я люблю его. Я незнаю кто у тебя, я просто боюсь
разрыва сердца,нет не смерти, я боюсь перестать чувствовать.
Я боюсь пустоты. Знаешь, если бы я столкнулась с тобой где-то, я
бы упала в обморок. Да, глупо, но это как прозреть слепому.
Это радостно, но очень страшно. Я бы не смогла и слова вымолвить.
я всегда боялась с тобой говорить, ты мне казался таким нереальным и призрачным.
Я могла говорить с тобой, только когда я была пьяна. я могла делать неприличные
вещи, но никогда не целовала, ты так легко держал меня в своих объятиях,
что дышать было трудно, но это было так сладостно ощущать твои губы
и боятся к ним прикоснуться, я никогда не говорила как я тебя люблю.
Я не могла все разрушить, ты бы не смог быть со мной. Я была так невинна.
Однажды я исчезла из твоей жизни, скажи ты скучал? Я знаю у тебя было много их.
Или всего одна? Нет ты был красив, они все любили тебя, как я.
Но у них не было того, что было у нас. А потом через время, ты увидел меня.
Я приехала, к тебе. Ты их бросил, О Господи я ликовала. Я была счастлива.
Больше меня нет. Наши дороги больше не пересекутся, хотя гадалка нагадала.
P.S. Прости за любовь.
пятница, 12 февраля 2010
Radiohead и радиосиськи
Майлс, ты странный.
меня немножечко, самую малость, удивляет твоя неуклюжая опека. много-много лет назад, когда я болела, ты косился на меня и тихонько фыркнув, говорил, что тебе снова придется тратится на таблетки. что я начала кашлять не вовремя и тебе это доставит проблем. тогда я злилась и рыкнув что-то стенке, не тебе, Майлс, уходила к себе домой.
завернувшись в покрывало, я сидела на подоконнике, свесив одну ногу. я наблюдала за прохожими, и хоть я говорю себе, что это бред, я выглядывала твою светлую голову меж шапок и капюшонов. все это время я ни разу не чихала, ведь думала, что если буду так делать, то получится тебе назло. хотя красный нос и глаза делали из меня доволе жалкое создание.
конечно, все эти дни тебя не было рядом, потому что я жила в другом конце города, а дверь была закрыта на замок и воображаемую цепочку. ты часто удивлялся, когда я говорила: "будешь выходить, не забудь, там задвижка". но больше всего меня раздражала твоя реакция на эти слова. ты медленно просовывал голову в дверной проем моей комнаты и говорил, чтобы я не молола чушь. и лишь потому, что ты, слепой идиот, ее не видел. но, Майлс, ты забыл, что именно тебя я когда-то и просила настоящую. такую из метала и блестящую, но ты сказал, что в такой старый дом не зайдет ни один уважающий себя вор.
спустя несколько дней, ты конечно приходил. в квартире раздавалось записанное кем-то очень давно птичье чириканье, и я неторопливо опуская ноги на пол, шла открывать тебе дверь. удивительно, но я еще ни разу не смогла словить тебя среди других людей, шныряющих около подьезда.
ты всегда стоял боком, в такой себе непринужденной позе, облокотившись на вытянутую руку. ты трепал мои волосы и говорил, что так и знал. никогда не понимала этого "так и знал". но ты всегда приносил лекарство и свое любимое мороженое. черт, ты же знал, что я ненавижу твое мороженое, а про то, что больному его и вовсе нельзя, я лучше промолчу. ты всегда шел на кухню, где привык курить, и садился между столом и холодильником, от которого шло тепло. ты наблюдал как у меня сводит брови и криво улыбался. знал ведь, зараза, что это мое любимое место.
но сейчас ты странный. ты идешь в аптеку и покупаешь все, что написано в рецепте. отдаешь мне пакет и возвращаешься к себе в комнату, а я остаюсь в гостиной со сладким сиропом и мерной пластмассовой ложкой в руках. иногда, по вечерам, ты тихо заходишь, и, дотрагиваясь к моему лбу, говоришь что-то себе под нос. ты думаешь, что я сплю, верно?
но нет, странный ты не из-за этого, поверь. просто ты перестал покупать мороженное марки "пломбир".
меня немножечко, самую малость, удивляет твоя неуклюжая опека. много-много лет назад, когда я болела, ты косился на меня и тихонько фыркнув, говорил, что тебе снова придется тратится на таблетки. что я начала кашлять не вовремя и тебе это доставит проблем. тогда я злилась и рыкнув что-то стенке, не тебе, Майлс, уходила к себе домой.
завернувшись в покрывало, я сидела на подоконнике, свесив одну ногу. я наблюдала за прохожими, и хоть я говорю себе, что это бред, я выглядывала твою светлую голову меж шапок и капюшонов. все это время я ни разу не чихала, ведь думала, что если буду так делать, то получится тебе назло. хотя красный нос и глаза делали из меня доволе жалкое создание.
конечно, все эти дни тебя не было рядом, потому что я жила в другом конце города, а дверь была закрыта на замок и воображаемую цепочку. ты часто удивлялся, когда я говорила: "будешь выходить, не забудь, там задвижка". но больше всего меня раздражала твоя реакция на эти слова. ты медленно просовывал голову в дверной проем моей комнаты и говорил, чтобы я не молола чушь. и лишь потому, что ты, слепой идиот, ее не видел. но, Майлс, ты забыл, что именно тебя я когда-то и просила настоящую. такую из метала и блестящую, но ты сказал, что в такой старый дом не зайдет ни один уважающий себя вор.
спустя несколько дней, ты конечно приходил. в квартире раздавалось записанное кем-то очень давно птичье чириканье, и я неторопливо опуская ноги на пол, шла открывать тебе дверь. удивительно, но я еще ни разу не смогла словить тебя среди других людей, шныряющих около подьезда.
ты всегда стоял боком, в такой себе непринужденной позе, облокотившись на вытянутую руку. ты трепал мои волосы и говорил, что так и знал. никогда не понимала этого "так и знал". но ты всегда приносил лекарство и свое любимое мороженое. черт, ты же знал, что я ненавижу твое мороженое, а про то, что больному его и вовсе нельзя, я лучше промолчу. ты всегда шел на кухню, где привык курить, и садился между столом и холодильником, от которого шло тепло. ты наблюдал как у меня сводит брови и криво улыбался. знал ведь, зараза, что это мое любимое место.
но сейчас ты странный. ты идешь в аптеку и покупаешь все, что написано в рецепте. отдаешь мне пакет и возвращаешься к себе в комнату, а я остаюсь в гостиной со сладким сиропом и мерной пластмассовой ложкой в руках. иногда, по вечерам, ты тихо заходишь, и, дотрагиваясь к моему лбу, говоришь что-то себе под нос. ты думаешь, что я сплю, верно?
но нет, странный ты не из-за этого, поверь. просто ты перестал покупать мороженное марки "пломбир".